Продолжаем публиковать цикл материалов известного журналиста Александра Корсунова, посвящённых памяти атамана Городского Оренбургского казачьего общества «Славянское» Юрия Белькова и собранному им музею.
Любой ребёнок в двадцатом веке знал, из чего делаются игрушечные солдатики, потому что читал сказки Ганса Христиана Андерсена. В том числе и ту, которая так и называлась «Стойкий оловянный солдатик». Конечно же, игрушечное войско состояло из олова!
Сегодня их, солдатиков, из чего только не делают, начиная от пластмассы и кончая алюминием. Во-вторых, и те, которых называли оловянными, на деле наполовину состояли из свинца. Ещё по-немногу добавляли сурьму и висмут «для улучшения качества пролития» расплавленного, заливаемого в форму металла.
Виталий Бородин начинал с элементарного пластилина, которым так любят забавляться дети. Ему и самому тогда было лет десять. А точней одиннадцать, так как началось всё с изучения истории в школе, а она тогда введена была с четвёртого класса, а за парты в то время садились с семи лет. Вот и получается семь плюс четыре – одиннадцать. Хотя и до этого он лепил кое-как фигурки солдатиков, пополняя ряды десятка пластиковых советских бойцов образца Великой Отечественной войны, которые ему купили родители. Этого было слишком мало для организации грандиозных сражений на кухонном столе. Вот и дополнял ряды воюющих пластилиновым подкреплением.
И тут начались уроки истории, на которые неравнодушная к своему делу учительница приносила в класс для наглядности прекрасные, красочные иллюстрации к событиям войны 1812 года. Солдаты там, в отличие от тех, что сражались после них через сто тридцать лет, были не в невыразительных гимнастёрках и галифе, а в ярких цветов ментиках, киверах и рейтузах. И каких же небогатых расцветок был отечественный пластилин, чтобы отобразить истинное положение дел с формой французских и русских солдат, которых лепил своими руками юный ваятель. Да и его хронически не хватало – приходилось экономить средства, выделяемые на школьные завтраки, и пополнять ими кассу местных канцтоваров, где продавался пластилин.
Брал, случалось, сразу по несколько коробок. Торопливо бежал домой, где его ждал неисповедимыми путями добытый журнал «Советский экран». Там были напечатаны цветные фрагменты снимающейся в то время знаменитой киноленты Сергея Бондарчука «Война и мир». А на них солдаты в мундирах времён Отечественной войны 1812 года. Увлеченье затягивало, забывались мальчишеские игры на улицах, недоученные уроки. Зато как сладко отзывались в душе похвалы родителей, учителей, друзей, просто знакомых, которым случалось видеть творения мальчишки. Апофеозом славы были толпы школьников, частенько толпящихся возле окна их барака на улице Кичигина в Оренбурге, где на подоконнике Виталик устраивал панорамы сражений между наполеоновской и русской армиями.
Слава богу, как для всякого более или менее толкового творца, слава эта, вещь проходящая, Виталику голову особенно не вскружила. Даже скучновато стало со временем делать одно и то же. К тому же пластилин конечно, хорошая вещь, лепить из него легко, но изделия из него были крайне недолговременными, переделке и утилизации не поддавались. А мальчишке очень хотелось продолжения, развития, совершенствования начатого дела. Но не знал как. На этой не очень то оптимистической ноте у Виталика случился довольно затяжной творческий кризис. Лет так на пятнадцать.
Косвенным толчком к возвращению темы стали горбачёвские перестройка и гласность в середине восьмидесятых. На книжные развалы хлынул невиданный раньше мощный поток самой разнообразной книжно-журнальной продукции. В том числе и той, где подробно описывалась, демонстрировалась военная форма российской армии на разных этапах её существования, начиная от лучников и кончая мотострелками. Роскошные ярко расцвеченные издания, подробно отображали нюансы одежд русских солдат различных поколений. Чётко прорисовывались детали – размер, цвет кантиков, пуговиц, оторочек. Ну а главное – возобновилось издание, начатое ещё во времена Николая 1 под редакцией профессора Висковатова «Историческое описание и иллюстрирование формы всех войск российской армии». В 1916 году эта работа прекратилась . Через какое-то время группа уже советских учёных попыталась продолжить, но вскоре попала под репрессии.
И вот, можно сказать, пробил час. Команда энтузиастов, куда входили такие известные специалисты, как художник Пётр Космолинский, архитектор Виктор Коннов и другие взялись за продолжение этой работы, они же стали группировать вокруг себя любителей исторической миниатюры. В 1990 году открылась первая в истории новой России выставка оловянных солдатиков. Её итоги были подведены в «Военно-историческом журнале», который и попал каким-то образом в руки тридцатилетнего Виталия Бородина. Отслужив в армии, он в это время уже работал в милиции. Пошёл по стопам отца и, казалось, навсегда забыл о своём детском увлечении. Но вот!..
При виде красочных иллюстраций старинной российской формы что-то сладко-тоскливо шевельнулось в его душе. Как, наверное, при воспоминании о давно ушедшей первой школьной любви. И вот почти через два десятилетия он сделал-таки второй шаг в своей творческой биографии мастера монументальной миниатюры, перейдя от пластилиновых к классическим оловянным солдатикам.
Кто-то подсказал или, может быть, сам догадался отыскать человека по фамилии Чебачёв, работавшего на литейном участке Оренбургского тепловозоремонтного завода. Попросил познакомить его с азами литья. Заворожённо следил и слушал, как это всё делается, процесс казался ему чем-то вроде загадочного, священного ритуала. Это уже потом, с высоты приобретённого опыта, понял, что технология литья на тепловозо-ремонтном была на уровне литейщиков древней Греции. Вылепливаемая из воска заготовка обмазывалась гипсом и помещалась в печь. Воск плавился и вытекал в специально оставленное для этого небольшое отверстие. На его место заливалась свинцово-оловянная смесь.
По адресам, взятым из того «Военно-исторического журнала», Бородин отослал письма с вопросами, а заодно и фото со своей первой работой – русским пехотинцем 1812 года. Ответили сразу, без проволочек. Поздравили с почином, но… Дальше следовали десятки замечаний. А в заключение оренбуржца приглашали уже на вторую выставку в сентябре 1991 года в музее вооружённых сил СССР. Приезжай, дескать, посмотреть.
Он поехал. Приехал и ахнул. Участников было десятка четыре. Мастера охотно делились с начинающим коллегой профессиональными секретами, обсуждали детали. Виталий завороженно впитывал всё как губка воду, и с каждой минутой общения всё крепче убеждался: да, всё это для него! Сообщество выделило ему наставника, Олега Никифоровича Литовченко, экономиста какого-то московского предприятия. Среди них вообще не было людей с одинаковой специальностью – милиционеры, пожарные, учителя. Тем не менее, все чувствовали себя, как в «Маугли»: «Мы с тобой одной крови!» А ещё общались через письма. Их набралось много за это время, эра интернета, электронной почты ещё не наступила. До сих пор Бородин хранит их пухлые кипы.
К тому времени Виталий перешёл работать в охранное предприятие, занимающееся сопровождением грузов, и часто бывал в Москве. Каждый приезд в столицу заходил к наставнику, подолгу беседовали за чашкой чая. Бородин с восторгом узнал, что технология его единомышленников ушла далеко от той, что пользовались древние греки. Вместо воска, к примеру, уже давно использовали миллипут – двухкомпонентную эпоксидную пасту холодного отверждения, застывающую прямо в воздухе.
Литовченко с первой встречи предложил начать… с кубиков. Формовать, отливать простейшие кубики. Бородина это не обескуражило. Оббегал всю Москву в поисках нужных материалов, красок, других нужных вещей. Что-то добирал потом в Оренбурге на «Стреле». А потом начал отливать эти самые кубики. Причем с удовольствием. Попутно уяснял другие нужные вещи. Скажем, такую: по международным стандартам размер изготавливаемой миниатюры должен относиться к оригиналу как один к тридцати. Запас инструментов у мастера миниатюр, как правило, невелик и незамысловат. В основном это штихель — заточенный в виде лопаточки надфиль с острым концом. Есть ещё зубочистки, иголки.
В 1992-м состоялась третья выставка миниатюр. Для Бородина она можно сказать стала эпохальной, переходной – впервые был на ней как участник. Ещё и потому, что, привезя на выставку гусара-партизана Дениса Давыдова, почувствовал, насколько бледно выглядел на общем фоне более опытных участников. Тогда-то ясно осознал, что делать нужно не просто игрушки, статуэтки для полок сервантов, где уже стоят пресловутые слоники, а произведения искусства, вызывающие у людей восхищение (Надо же, как живой!), будящие фантазию. Можно сказать, что с этого момента пошло его восхождение, овладение тонкостями мастерства – такой медленный, изматывающий и в то же время захватывающий, завораживающий процесс.
Тогда, двадцать лет назад, у него было замечательное зрение. Сейчас, щадя глаза, он старается работать только при ярком дневном свете. К тому же пользуется очками, а то и сразу двумя – те, с которыми читает, и теми, что пользуется на улице, да еще и лупой в придачу. А как иначе изобразить, скажем, узнаваемое лицо Кутузова или гарцующего на коне Николая Второго. Бородин крайне скрупулёзен в деталях – не просто лицо фигурки сходно с императором Николаем Вторым, но не забудет так же волосы в бороде и на прическе с рыжинкой сделать, как у оригинала. Да так, чтобы волосок к волоску. Как на хорошем объёмном фото. И чтобы форма, и пуговицы на ней, головной убор, оружие, масть коня не смутили самого привередливого историка. Под рукой мастера всегда книжные труды известных коноводов, чтобы достоверно отобразить фазы её движений. С людьми тоже непросто. Поза, осанка, поворот головы, взмах шашкой – по примеру обычных художников требовали натурщиков. Здесь помогали знакомые и близкие.
Сейчас, когда в лице Юрия Белькова Бородин нашёл единомышленника и соратника, легко стало с отображением старинного оружия, коего в музее достаточное количество. Знакомство в 2007 году и сближение с атаманом станицы «Славянская» дало Виталию многое. Он то и сподвиг мастера на работу по казачьей теме. О чём Бородин впоследствии никогда не жалел. Это, считает он, неиссякаемая и благодарная тема. Работы по ней принесли ему самые громкие победы на всевозможных конкурсах. Более того, тема становится всё более модной среди коллег Бородина. Его поддерживают в этом некоторые московские мастера, в том числе Андрей Яковлев, в миру полковник полиции, в творчестве – способный создатель исторических миниатюр. Так же и ростовчанин Василий Берозул. Виталия это особо радует потому, что может как-то повлиять на модную сегодня тенденцию многих коллег обращаться к темам драконов, нинзя и прочей нечисти.
Последние несколько лет Бородин со своими работами на казачью тему неизменно лидирует на различных выставках, интернет-конкурсах. Первой победой в 2007 году порадовала копия казачьего памятника, установленного возле Никольского собора в центре Оренбурга. Казачьи темы находят широкое признание и на международном уровне. Особенно коллег-мастеров заинтересовал «Второй Хивинский поход в 1839 года», завоевавший три золотых медали. Это можно сказать классика пошаговой работы над миниатюрой. Начинается всё с идеи, замысла миниатюры. Тщательного изучения темы в мельчайших подробностях. «Поход» состоит из фигурок трёх казаков, четырёх верблюдов. Чего, казалось бы, проще? Но мастеру пришлось перелопатить немалое число материалов, чтобы иметь представление, знать в подробностях эту трагедию пятитысячного отряда оренбургских и уральских казаков, произошедшую без малого двести лет назад.
Экспедиция по воле губернатора Перовского отправилась на завоевание Азии в октябре. Видимо, Перовский таким образом хотел оградить войско от изнуряющей летом жары, безводья в этих местах. Но выгнал на встречу с другими бедами – лютым холодом и бескормицей. Экспедиция потерпела неудачу. Погибла значительная часть отряда. Остальные вернулись ни с чем.
Бородин тщательно всё проверял: в какую форму одеты были казаки, какие пуговицы в каком порядке располагались на шинелях? А так же какие в подробностях были орудия, лафеты, зарядные ящики? Некоторые неточности в работе заставили её переделать, предоставив зрителям второй вариант. В миниатюре чувствуется, как люди и животные смертельно устали и просто валятся с ног от холода и голода. В их понурых позах как бы немой вопрос, удастся ли дойти, увидеть родной дом, близких. По словам мастера, ему неоднократно пришлось одевать в шинель кого-либо из близких, знакомых садиться в позы, в которых планировал отобразить казаков, многократно фотографировать их с разных сторон, чтобы уяснить, зафиксировать, какие и где образуются складки на шинели. Можно только догадываться, каких, помимо таланта, усилий стоило ваятелю создание этой работы, которая находится сегодня среди экспонатов музея Белькова. К примеру, если сравнивать, скульптор творит в размерах пусть не в натуральную, то не на много большую или меньшую величины, при этом из гипса или мрамора напрямую. У создателя миниатюры ваяние идёт в несколько опосредованных этапов – формовка, заливка, на каждом из которых может ждать оказаться немало неприятностей. Отображение в тридцать раз меньше оригинала – ювелирная работа! К тому же класс, качество работы тем выше, чем больше и тоньше прописывается её деталей. Вплоть до волосков на шкуре верблюда. Чтобы зритель, замерев перед миниатюрой в музее или на выставке только и смог выдохнуть восхищённо: «Как живая!»
Добиться такого можно лишь создавая фигурку из отдельных фрагментов – по отдельности голову, руки, ноги, головной убор, оружие. Человеческая фигурка состоит обычно из 18 составляющих, конного воина – из 30. Всё это, как говорится, невидимые миру слёзы. Публику чаще всего интересуют не муки творчества, а доходы Мастера. Виталий не скрывает и эту сторону своей деятельности. Обычная человеческая фигурка, на которую у него уходит около месяца работы, обходится покупателю от восьми до шестнадцати тысяч рублей. Китайская пластиковая в сотню рублей. Композиция из двадцати фигурок до 160 тысяч. Это среднестатистические расценки.
Многое зависит от имени мастера, прихотей покупателя. Виталий Бородин сегодня без преувеличения входит в международную элиту мастеров исторической миниатюры. И именем своим дорожит. Накопив огромный опыт в своём деле и чувствуя, что физические возможности на шестом десятке лет уже не те, что были раньше, решил как-то привлечь к делу учеников. Присмотрев несколько молодых людей из оренбургского художественного училища, попытался с ними работать. Но вскоре отказался от этой затеи. Никак не мог втолковать подопечным, что, к примеру, расцвечивать фигурки нужно обязательно путём нанесения несколько слоёв акриловых лёгких красок, а не однократно густым слоем. Эффект в итоге совершенно разный. В конце концов Мастер пришёл к мысли, что лучше самому посидеть над работой подольше и сделать как надо, чем компрометировать своё имя. И сегодня он уже не ищет заказы, они находят его сами.
Нередко обращаются состоятельные клиенты с предложением перейти на миниатюры из золота. Гарантируют солидные заказы. Дескать, подарки хорошие к дню рождения уважаемых людей нужны будут всегда, были бы фантазия и хорошее исполнение. Бородин вежливо отказывает. Мол, не ювелир, не умею работать с золотом. Со свинцом и оловом — пожалуйста.
Как-то по интернету пришло предложение от какой-то заказчицы сделать миниатюру фигурки, образец которой прилагался. Цену за работу предлагалось назвать исполнителю. И так и сяк рассматривал Виталий фигурку, но понять, что она изображает так и не смог. Сплошная абстракция! Из любопытства загнул несусветную цену. Заказчица не торговалась. Виталий извинился и отказался.
А вот заказ от очень высокого лица, проживающего за пределами области, сделать миниатюру на тему жизни яицких казаков в 18 веке, согласился выполнить с удовольствием. Над сюжетом долго не задумывался – свадьба Емельяна Пугачёва и юной казачки Устиньи Кузнецовой. Композиция миниатюры родилась как бы сама собой. Заказчик остался доволен.
Сегодня имя Виталия Бородина широко известно не только среди специалистов и не только в России. Его работы завоёвывали награды практически всех уровней. Но сам он не считает это главной целью своего дела, хотя и приятно получать высокие оценки. Миниатюры, создаваемые им и его коллегами, не должны быть игрушками для развлечений и услады глаз, считает Мастер. Но застывшими мгновениями славной истории нашего Отечества и иметь великое предназначение воспитывать современников и последующие поколения в духе великого уважения к памяти своих предков, к славному прошлому своей страны.
В музее Белькова много композиций, выполненных мастером Бородиным. Мастер, получивший большую известность и признание, по-прежнему пользуется поддержкой Юрия Петровича. И моральной, и материальной.
Александр КОРСУНОВ
Фотографии Дмитрий ГНЕДАШ
